Консервный ряд - Страница 20

Мак задумался.

— Возможно, ты прав, — сказал он наконец. — А что если подарить ему кроме виски еще что-нибудь? Например, запонки с его инициалами.

— Ерунда, — сказал Элен. — Док это дерьмо терпеть не может.

Ночь уже раскинулась над миром, и в небе зажглись белые звездочки. Элен подбросил в огонь хворост, и в темноте взметнулась башенка света. Где-то за скалой резко пролаяла лисица. С гор долетел сильный горьковатый запах мяты. Там, где глубокая заводь опять становилась речкой, слышался мелодичный плеск воды о камни.

Мак обдумывал последнее замечание Элена, как вдруг из темноты донеслись чьи-то шаги и все разом повернули голову. К свету огня твердой походкой подошел высокий темный человек с дробовиком в руке, за ним деликатно, даже застенчиво, бежал пойнтер.

— Что, черт побери, вы здесь делаете? — спросил он.

— Ничего, — ответил Мак.

— Это частное владение. Здесь запрещено ловить рыбу, охотиться, устраивать привалы. Собирайтесь, тушите огонь и идите отсюда.

Мак покорно-почтительно встал.

— Я этого не знал, капитан, — сказал он. — Честное слово, капитан, мы не видели запретного знака.

— Знаки здесь на каждом шагу. Их нельзя не увидеть.

— Простите, капитан. Наша вина, мы очень сожалеем, — проговорил Мак, помолчал немного, поглядел на сутулящуюся фигуру. — Вы ведь военный, не так ли, сэр? Я сразу узнал. У военных особая выправка. Я сам долго служил в армии. И сразу узнаю военного человека.

Плечи подошедшего незаметно распрямились; и манера держаться стала другая, явно другая, хотя и нельзя сказать, что изменилось.

— Я не разрешаю разводить костры на моей земле, — сказал он.

— Мы очень, очень сожалеем, — повторил Мак. — Мы сию минуту уходим, капитан. Видите ли, мы работаем на ученых. Думали наловить здесь лягушек. Ученые изучают рак, а мы помогаем им, ловим лягушек.

Человек секунду колебался.

— А что они делают с лягушками? — не удержался он.

— Как что, сэр, — ответил Мак, — прививают им рак, а потом изучают, ставят опыты. Чуть не облизывают. Им их только подавай. Но раз на вашей земле ловить лягушек нельзя, мы сию минуту уйдем, капитан. Никогда бы не посмели расположиться здесь, знай мы, что это ваше владение. Боже, какая восхитительная сука! — Мак прикинулся, что только что увидал собаку. — Вылитая Нола. Помните, прошлогодняя победительница соревнований в Вирджинии? Она ведь у вас из Вирджинии, капитан?

Капитан опять заколебался.

— Да, — коротко ответил он, погрешив против истины. — Она хромает. У нее клещ под правой лопаткой.

У Мака сразу сделался озабоченный вид.

— Не возражаете, капитан, если я взгляну? Поди сюда, умная собака.

Собака взглянула на хозяина и боком подвинулась к Маку.

— Подбрось еще хворосту в огонь, — велел он Элену, — мне плохо видно.

— Вот здесь, где невозможно зализать.

Мак выдавил немного гноя из зловещего вида вздутия под лопаткой.

— У одной из моих собак тоже была такая штука, прорвалась внутрь и собака погибла. У вашей, кажется, есть щенки?

— Да, — ответил капитан. — Целых шесть. Я помазал клеща йодом.

— Нет, йодом его не возьмешь, — сказал Мак. — У вас есть дома горькая соль?

— Целая бутылка.

— Сделайте горячую припарку из этой соли на больное место. Ее тянут щенки, вот она и ослабла. Ей сейчас болеть нельзя, боже упаси. Так вы и щенков потеряете.

Собака заглянула в глаза Мака и лизнула ему руку.

— Знаете что, капитан. Я сам ее полечу. Горькая соль творит чудеса. Это самое лучшее средство.

Капитан погладил собаку по голове.

— У меня возле дома пруд, — сказал он. — В нем полно лягушек. Они по ночам не дают спать. Почему бы вам не поохотиться у меня? Они квакают ночи напролет. Я все думал, как от них избавиться.

— Прекрасно придумано, сэр, — сказал Мак. — Держу пари, ученые будут вам благодарны. Но мне бы хотелось поскорее начать лечение. Дело не терпит.

Мак повернулся к друзьям.

— Потушите костер, — сказал он. — Смотрите, не оставьте ни одной искры. И уберите весь мусор, чтобы не было ни соринки. Мы с капитаном пойдем к нему домой, займемся Нолой. Когда все уберете, тоже приходите туда.

И Мак с капитаном ушли.

ГЛАВА XIV

Раннее утро в Консервном Ряду — время чудесных превращений. В серые сумерки, когда уже брезжит, а солнце еще не взошло, Консервный Ряд точно висит вне времени, окутанный серебристым светом. Уличные фонари погасли, изумрудно зеленеет трава. Рифленое железо Консервного Ряда излучает жемчужный блеск платины или старой оловянной кружки. Автомобили как вымерли. Улицы отдыхают от прогресса и бизнеса. Слышно только, как плещутся волны, набегая на сваи консервных цехов. Это час великого покоя, пустынное время, крошечная эра полной праздности. Кошки увесистыми каплями падают с заборов и текут по земле, как густой сироп, вынюхивая рыбные головы. Важно прогуливаются ранние молчаливые псы, придирчиво ища местечко, которое можно было бы оросить. Чайки тяжело хлопают крыльями, опускаясь на крыши Консервного Ряда, ожидают дня, а с ним рыбных отбросов. Они тесно сидят на коньках крыш, крыло к крылу. Со скал, расположенных у станции Хопкинса, доносится лай морских львов, похожий на голоса гончих. Воздух свеж и прохладен. За домами в садах суслики вспучивают свежую сырую землю, вылезают наружу, срезают цветы и тянут в свои норки. Редко кто пройдет в этот час по улице, от этого город кажется еще пустыннее. Возвращается домой одна из девочек Доры; она была у клиента, либо очень богатого, либо немощного — те и другие по разным причинам не посещают «Медвежий стяг». Помада у нее на лице расползлась, ноги еле идут. Ли Чонг вынес из дома баки с мусором и поставил на край тротуара. Из моря вышел старый китаец и застучал подошвой по улице мимо Королевской ночлежки. Выглянул сторож консервных цехов и замигал от утреннего света. Привратник «Медвежьего стяга» вышел на крыльцо без пиджака, потянулся, зевнул, почесал живот. Из труб с пустыря доносится храп постояльцев Мэллоя, имеющий зычное, туннельное звучание. Час жемчужного цвета — вот что такое щель между днем и ночью, время в этот час прекращает бег и созерцает самое себя.